Перелёт

- Повторите пароль. Отчётливо!

В трубке то ли застонало, то ли завыло, потом пароль был повторён и опять:

- Да я это, я! – голос, как водится, искажался, в трубке шелестело и потрескивало. – Поднимай эскадрилью!

- Как зовут Вашу жену?

В трубке опять застонало, потом были названы имя, отчество жены начштаба и фамилия в придачу, хотя фамилия вроде бы и не требовалась: она же у нас даётся по мужу.

- А у тебя жены нет, - опередил меня голос из трубки, - и никогда не было.

Это точно.

- Ты всегда баб боялся! – вот это, пожалуй, перебор, но я уже поднял глаза на ближайших просыпающихся летунов и рукой показал – вставать.

- Если не поднимешь эскадрилью, пойдёшь в трибунал!!

Ого! А куда же ещё, в принципе, идти в серьёзном случае? Вопрос в том: действительно ли сейчас именно серьёзный случай, а не загибательная проверка. Ведь требуют от нас каждый день «быть готовым к неожиданностям». Правда, ещё требуют и «не поддаваться ни на какие провокации».

Я вытянулся на босых ногах и в одних командирских подштанниках:

- Слушаюсь! Поднять эскадрилью и прикрыть ваш аэродром! – командир должен оставаться командиром и в одних подштанниках, тем более командирских.

- А что с городом? – вырвалось из меня недозволенное и уточняющее обстановку. И сразу криком:

- Город тоже бомбят! Это пикирующие «Юнкерсы-87». Те, что с колёсами наружу. Понял?

- Так точно!

- Их прикрывают истребители. Имей в виду: истребители!!

- Я понял: истребители.

- Всё, действуй. Мать твою!..

Ну и ну… Собираясь мыслями, повёл глазами по комнате. Сумрачно: окна, и так небольшие, да ещё наглухо задёрнутые занавесками, да ещё, кроме ближайшего, сплошь заставленные цветами, почти не пропускали свет. А на улице? Прыгнул к ближайшему окну, отдёрнул занавески: уже рассветало. Толкнул наружу ставни, высунулся по пояс и крикнул часовому:

- Тревога! Бей в било! Всем тревога! Быстрей! – убедился, что часовой кинулся к билу, прыгнул обратно к своей койке и повторил уже всем в доме:

- Тревога! Подъём! Все к самолётам! Взлетаем!

Летуны встрепано соскакивали с коек, тянулись к одежде. Я одевался сам, уточнял команды и обмысливал обстановку.

Брюки.

- В гимнастёрках!

Носок, левый сапог, притопнул. «Вводная или по-настоящему?»

Носок, правый сапог, притопнул.

- Построиться у моего ЯКа!