Перелёт

нового района полётов. Уже перед отбоем попросил полить колодезной воды себе на спину и с удовольствием поплескался под холодной струёй, и т. д., и т. п.

В 2200 объявил по попавшей в краткое подчинение мне части отбой (кроме технарей, которые продолжали возиться с самолётами, да ещё обязал инженера эскадрильи организовать прогрев двигателей всех истребителей за час до рассвета, отмахнувшись от его уверений, что летом это не делается), пресёк попытку некоторых лётчиков бодрствовать. Осмотрев нехотя темнеющие небеса, решил, что и завтра будет отличная лётная погода (как и сегодня). Последним делом связался от дежурного с авиаполком. Ответил дежуривший сегодня начштаба. Доложил ему, что во вверенном мне гарнизоне за сегодняшний день никаких происшествий не произошло, кроме… кроме ЧП на мостике по дороге сюда. Начштаба, конечно, был уже в курсе этого (иначе какой же он был бы начштаба, да ещё дежуривший по полку). По его словам, все трёхтонные бензовозы (с адъютантом моей эскадрильи) вернулись в полк, кроме упрямо торчащего в мосту. Значит, вопрос с моим бензиновым наполнением откладывался на неопределённое время. Похоже, что дорожное ЧП, начавшись маленьким, стало увеличиваться в размере. Нехорошо. Начштаба явно скучал на дежурстве (счастливец!) и мы немного потрепались «за жизнь».

Ещё раз напомнил дежурному о необходимости прогрева моторов за час до рассвета - и к своему домику, к своей койке. Всё, теперь спать: командир должен утром иметь ясную голову. Уже раздеваясь, обнаружил возле своего спального места кем-то оставленный (явно для меня) стакан молока. С удовольствием выпил, подумав, что мой запрет смотреть на соседок выполнен не полностью.

Начищенные сапоги на пол, к задку койки, остальное, сложенное по уставу, на табурет возле головы. В одних офицерских подштанниках (не люблю спать в нижней рубашке) лёг под простыню и летнее одеяло на сенной матрац и сенную подушку. С удовольствием вытянулся во всю длину, слыша шорох хорошего сена под собой. Что может быть лучше матраца и подушки, набитых свежим и душистым сеном? Теперь на правый бок, правую руку кистью к подбородку, левую руку вдоль тела (так полагалось засыпать ещё в царской армии). Всё. Усну. Быстро усну. Я быстро засыпаю и просыпаюсь по подъёму на том же боку, на каком заснул. В эту ночь должно быть так же (день выдался трудным). Вот только комарьё. Не люблю комаров: зудят-зудят, а кусаются, между прочим, только самки. Надо завтра натащить в дом полыни – помогает от комаров. Что-то я сегодня вроде не сделал? Что-то с автомобилями? А, завтра!

Кончилось 21 июня 1941 года.

Предупреждаю читателя, что описывая следующий день своего героя, автор не будет подробно освещать процесс управления истребителем, считая, что достаточно подробно сделал это в первой половине рассказа. Автор обращает