Перелёт
истребители, город тоже бомбят, - вступления довольно, теперь задача. – Наша задача: прикрыть аэродром с воздуха! Разогнать эту сволочь!
А дальше я и сам толком не знал, да и сказанного пока достаточно. Глянул на уже полностью готовых лётчиков, зло ткнул кулаком тридцать пятого в незастёгнутый замок парашюта и почти прорычал:
- Ещё раз, и десять суток гауптвахты!
Объявить гауптвахту сразу я не мог: по уставу военнослужащего, на которого наложено взыскание, нельзя посылать на задание до окончания наказания, а каждый лётчик был нужен до зарезу именно сейчас. Впрочем, обещание наказания – тоже наказание. Отступил шага на два:
- Взлетаем двумя звеньями: первое и второе. Поведу я сам. Третье звено – дежурное. Сидеть в кабинах. Рации держать на приёме.
Нацелился пальцем на командира третьего звена:
- Будешь старшим здесь над всеми! Если через 90 минут не вернусь, веди звено к старому аэродрому и действуй по обстановке!
Услышал:
- Слушаюсь!
Хотел сказать обычное: «по самолётам», а выкрикнул вовсе неожиданное:
- Снять после взлёта с предохранителей пулемёты и пушки!
Теперь на меня все смотрели то ли заинтересованно, то ли с любопытством, но я отрубил:
- По самолётам! Бегом!
Глотнул воды из ведра, протёр горстью той же воды глаза, чем-то утерся и шлемофон на голову. Бросок к ЯКу, на крыло, стукнул всё-таки каблуками сапог, стряхивая вроде бы мусор, перешагнул в кабину, а в голове застучало:
«Ученья? Провокация? Война?»
Пристегнулся ремнями.
«Ученья? Провокация? Война?»
Подключил связь.
«Ученья? Провокация? Война?»
Руки пробовали ручку управления и газ.
«Ученья? Провокация? Война?»
Ноги щупали педали.
«Ученья? Провокация? Война?»
Глаза прыгали по приборам.
«Ученья? Провокация? Война?»
Крикнул обязательное: «От винта!»
«Ученья? Провокация? Война?»
Пуск. Мотор завёлся с первой попытки. Хорошая примета: мне будет удача. Ну какая, к чёрту, удача?
«Ученья? Провокация? Война?»
Громко по рации:
- Выруливаем! – а в башке то же: