Перелёт

Ну значит, у нас с ЯКом сейчас всё в порядке. Петь, не открывая рта, в воздухе я начинаю, когда всё в порядке. Само получается. По настроению. Вообще-то мне медведь на ухо наступил. И голоса никакого. Я не смог в молодости играть на гармошке или балалайке. Грустно, конечно, но не дано мне этого от рождения. А вот петь для себя в самолёте, когда всё в порядке, когда никто меня не слышит и я сам себя не слышу – это бывает довольно часто. И помогает мне в полёте.

Земля наплывала на меня спереди и исчезала за хвостом самолёта. Солнце мешало лишь оглядываться на ведомые звенья. С превышением в высоте они как привязанные хорошо шли сзади. Колонна, эшелонированная по высоте – так это у нас называется. По инструкции полагается эскадрилью водить клином. Клин, конечно, впечатляет наблюдателя с земли: красиво, картинно, зрелищно. Однако повороты выполнять при таком строе крайне затруднительно: только «блинчиком» и только по большому радиусу. Иначе нарушится строй. Что пропадает красота строя – это полбеды. Куда хуже, что резко ухудшаются возможности для атаки условного противника. Честно провозившись много времени с дурацким клином, я потихоньку стал водить эскадрилью сначала просто колонной, а потом колонной, эшелонированной по высоте. Стало получаться лучше. Не положено, конечно, но пока высокое начальство этого не видело, а моё непосредственное по этому поводу молчало.

Потревожил обоих командиров звеньев, чтобы не дремали в полёте. Среди шорохов в наушниках дважды услышал в ответ: «Порядок!» Какой там порядок, разумеется, неизвестно, но такой ответ успокаивал. А что делать, если услышишь про «непорядок»? Думать об этом никак не хотелось. К тому же вдали уже проявился лес, за которым прятался новый аэродром. Когда обозначилась задняя кромка леса, скрывавшего аэродром, я взял чуть вправо, намереваясь выйти к аэродрому в месте четвёртого разворота. Всё-таки я точно вышел к новому месту базирования (небольшой доворот вправо был просто моим пожеланием продемонстрировать эскадрилье новую базу как можно более выигрышно). Убедившись, что хорошо видимое посадочное «Т» оказалось с моего левого бока, я левой педалью заставил и этот аэродром плавно проворачиваться вправо, словно демонстрируя себя всем желающим, и это означало, что эскадрилья огибала аэродром по широкому кругу. Лётчики сверху обозревали своё новое место базирования. Аэродром как аэродром: вытянутое ровное поле, отвоевавшее у большого леса северо-восточный угол. Одно из тех колхозных полей, что на секретных картах генерального штаба числились резервными посадочными площадками, о чём колхозники и не подозревали. Ещё неделю назад на поле рос густой клевер. Сейчас клевер был скошен и на пустом поле кроме Т-образного белого полотнища у края, примыкавшего к пойме кривоватой речушки, ничего не было. Почти по краю безлесной длинной стороны поля и почти по всей её длине, начиная от короткой стороны леса, протянулась одноуличная деревня, дотягиваясь почти до начала поймы. Между деревней и поймой на свободном пространстве просматривались то ли армейские, то ли пионерские палатки.