Перелёт
И ещё предстояла встреча с особистом: и опять трудные вопросы.
Сейчас я твёрдо знал только одно: я пригнал сюда в М-ск полноценную эскадрилью целёхоньких истребителей ЯК-1. Новейших истребителей товарища Яковлева. Самых лучших истребителей из всех, на которых мне доводилось летать. Великолепные истребители – новейшее оружие товарища Сталина.
Пусть меня снимут с эскадрильи. Пусть снимут с петлиц все командирские знаки отличия, пусть разжалуют до красноармейца. Пусть так, только бы оставили мне ручку управления моего родного ЯКа. Какая разница, в каком звании и должности воевать? Твёрдо держать ноги на педалях, а руками уверенно сжимать «газ» и ручку управления – вот утеха жизни.
Затопали сапоги на крыле, над кабиной проявилась взъерошенная голова моего правого ведомого. Всматривается, шевелит губами. Хороший парень. Надо сказать ему, что в моё отсутствие он будет старшим в оставшейся паре.
И не забыть сказать командиру третьего звена, что в моё отсутствие именно он будет командиром эскадрильи.
Опять затопали сапоги на крыле. Уже с другой стороны. Проявилась такая же взъерошенная голова моего левого ведомого. Надо вылезать: а то все восемь моих ребят полезут на крыло моего ЯКа. Мотнул головой левому ведомому, и тот понятливо спрыгнул на землю.
Голоса остальных моих ребят возле моего ЯКа. Надо вставать.
Последний прощальный взгляд на приборную доску: бензиномер (бензина ещё оставалось минут на девять лёта), компас, тахометр, часы (ещё не было и двенадцати дня)…
Привстал, и взгляд упёрся в пятиконечную крыльевую звезду. Большая, красная, в белом канте, она чётко выделялась на зелени плоскости. И опять вспомнилосьИ ещё предстояла встреча с особистом: и опять трудные вопросы.
Сейчас я твёрдо знал только одно: я пригнал сюда в М-ск полноценную эскадрилью целёхоньких истребителей ЯК-1. Новейших истребителей товарища Яковлева. Самых лучших истребителей из всех, на которых мне доводилось летать. Великолепные истребители – новейшее оружие товарища Сталина.
Пусть меня снимут с эскадрильи. Пусть снимут с петлиц все командирские знаки отличия, пусть разжалуют до красноармейца. Пусть так, только бы оставили мне ручку управления моего родного ЯКа. Какая разница, в каком звании и должности воевать? Твёрдо держать ноги на педалях, а руками уверенно сжимать «газ» и ручку управления – вот утеха жизни.
Затопали сапоги на крыле, над кабиной проявилась взъерошенная голова моего правого ведомого. Всматривается, шевелит губами. Хороший парень. Надо сказать ему, что в моё отсутствие он будет старшим в оставшейся паре.
И не забыть сказать командиру третьего звена, что в моё отсутствие именно он будет командиром эскадрильи.
Опять затопали сапоги на крыле. Уже с другой стороны. Проявилась такая же взъерошенная голова моего левого ведомого. Надо вылезать: а то все восемь моих ребят полезут на крыло моего ЯКа. Мотнул головой левому ведомому, и тот понятливо спрыгнул на землю.
Голоса остальных моих ребят возле моего ЯКа. Надо вставать.
Последний прощальный взгляд на приборную доску: бензиномер (бензина ещё оставалось минут на девять лёта), компас, тахометр, часы (ещё не было и двенадцати дня)…
Привстал, и взгляд упёрся в пятиконечную крыльевую звезду. Большая, красная, в белом канте, она чётко выделялась на зелени плоскости. И опять вспомнилось:
Неужели мне будет удача?