Сормовская Танка
Михаил Свирин
Весной 1919 г. части Украинской Красной армии в кровопролитных (как тогда писалось) боях под Одессой, захватили два французских малых танка “системы Реналт” (здесь и далее в кавычках приведены цитаты из архивных документов). Факт захвата удивил их, пожалуй не меньше, чем факт появления танков на фронте. После безуспешных попыток применить танки в бою, командование решило отправить один в подарок вождю мирового пролетариата — В.И.Ленину в ознаменование праздника солидарности трудящихся всех стран (для справок тем, кто не застал сего праздника, он отмечался 1 мая). Вместе с подарком украинские красноармейцы написали вождю письмо, в которм говорилось, что даже босые и раздетые, вооруженные только старыми винтовками бойцы, видящие перед собой зарю мировой революции, способны сладить с любым врагом. Не страшна им и заграничная “танка”, которую бойцы захватили голыми руками и преподносят вождю в дар к празднику. Танк был доставлен в Москву в один из дождливых дней последней недели апреля. Устоители первомая долго думали как лучше обставить факт поднесения танка вождю мирового пролетариата, пока не пришло в голову казалось-бы элементарное решение — в день 1 мая доставить танк на Красную площадь своим ходом. Импровизированным механиком-водителем нового танка стал бывший авиатор Б. Россинский, который с двумя помощниками в течение ночи разобрался с особенностями управления незнакомой боевой машины и с честью выполнил поставленную задачу. Таким образом, трофейный “Рено” стал первооткрывателем танковых парадов на Красной площади (ныне, увы, ушедших в забвение). Вождь с большим интересом отнесся к подарку, задав во время показа танка его водителю и военным специалистам массу вопросов о конструкции и боевой эффективности нового оружия. А уже 10 августа решением Совнаркома и Совета Военной промышленности завод “Красное Сормово” был выделен как специализированное предприятие — изготовитель танков.
Распоряжение об этом прибыло на завод, когда сам танк еще разбирали в Москве. Но воспринято было с энтузиазмом. Уже 22 августа 1919 г. Коллегия правления завода решила изготовить “первую рабоче-крестьянскую танку” через девять месяцев, а к исходу 1920 г. сдать полностью первые пять бронеединиц в составе 1 пушечного и 2-х пулеметных танков каждая (или первые 15 танков). Тем не менее, срок сдачи первого танка был установлен 1 октября 1920 г. и эта дата должна была стать первой вехой на пути отечественного танкостроения. 29 сентября 1919 г. разобранный во время московских исследований танк “Рено” № 138М (буква М добавлена к номеру согласно принятой в 20-е годы первой классификации советских танков) прибыл в трех вагонах на завод “Красное Сормово”. Его приняли скопом, не проверяя комплектности. Но потом в течение недели специально назначенная комиссия под руководством инженеров Калинина и Нефедова пыталась определить наличие составных частей и узлов танка. Итог был неутешительный — многих деталей не хватало. Причем, если с отсутствием трубок, болтов и нескольких опорных катков можно было мириться, то пропавшая коробка передач создавала трудности просто неописуемые. Отправленное в Москву недоуменное письмо, содержание которого можно выразить лишь одним конкретным вопросом: “куда девались детали?” могло дать не менее конкретный ответ — “украли в пути!”, и положения, понятно, не решало. Тем не менее, для выдержки срока изготовления, уже в октябре были начаты работы по образмериванию броневых деталей корпуса. Для копирования боевой машины и изготовления рабочих чертежей приказом по Центроброни на заводе была образована спецбригада конструкторов в составе тт. Крымова, Салтанова, Московкина и Спиридонова. В помощь им с Ижорского завода, который должен был в будущем изготавливать броневые корпуса для советских танков и бронеавтомобилей, прибыла прикомандированная “группа брони” в количестве 4 человек под руководством технолога Артемьева.
Но корпус корпусом, а моторно-трансмиссионная группа (некомплект деталей в которой был наиболее болезненным) продолжала хранить в себе ряд крупных “белых пятен”. Для решения проблем в этой области на завод АМО был откомандирован инженер Калинин, который назначался ответственным за “моторный агрегат”. Но и он, возможно, не смог бы справиться со столь сложной задачей (даже при помощи сотрудников московского автозавода), если бы не помощь двух ... французских специалистов — Дем и Розье, ранее занимавшиеся автомобильным производством на Рено и сочуствовавших Советской власти (в их характеристике указано, что один из них — социалист). Кроме того, в конце ноября 1919 г. распоряжением В.Ленина Сормовскому заводу (через АМО) были отправлены два автомобиля “системы Рено” “тяжелого” и “облегченного” типов. С октября по декабрь 1919 г. спецбригадой конструкторов было сделано около 130 чертежей, некоторые из которых (наиболее спорные) тут же воплощались “в металле”, правда из несортовой стали, и корректировались “по месту”. К середине ноября были выданы задания заводам Путиловскому (по вооружению), Ижорскому (по каркасу и броневым деталям) и АМО по моторной установке “типа Фиат”. Во время проектирования и изготовления танк именовался “типа Рено”, “системы Рено”, или просто “Рено”. Никаких индексов ему не присваивали, подтверждением чего является изучение подлинных чертежей и маршрутных карт изготовления танка. Маршрутную технологию изготовления еще в конце 1919 г. разработал Ф.И.Нефедов, но утверждена она была лишь в марте-апреле 1920 г. Общее руководство работами по изготовлению танков осуществляло Броневое управление ГВИУ. Оно же являлось и заказчиком. Наблюдением за постройкой танков на заводе занимался представитель “Центроброни” — комиссар И.Х.Гаугель, который частенько откровенно мешал производственному процессу. Но иногда его несуразная фигура в кожаной куртке с неизменным маузером на боку здорово помогала при разговорах со смежниками. При всякой конфликтной ситуации И.Х.Гаугель просто “сажал” того, кого он считал саботажником, в кутузку и держал там, пока не находилось решение, устраивавшее всех.
С началом сборки пушечный цех завода стал танковым. Но сборка танка была очень трудоемкой (особенно большая нагрузка приходилась на клепальщиков и раскройщиков броневых листов) и потому требуемой ритмичности работы достичь не удавалось. Положение усугублялось также и тем, что Ижорский завод так и не подал раскроенные листы — только прокат, кроить и резать который приходилось самим сормовчанам. Обрабатывать эти уже закаленные листы было очень трудно — не хватало специального инструмента. По предложению мастера Ильина были изготовлены напайные резцы, упростившие заточку и подготовку инструмента. Трудности обнаружились и с получением шестерней для КПП — свободного смежника для столь ответственной работы не нашлось. По предложениею инженера Калинина их изготовление организовали в механическом цеху “Красного Сормова”. Но собранные “из местных деталей” КПП отказывались нормально работать. Чаще всего они “давали клина”, а при попытке их провернуть — ломали зубья друг другу. Это было естественно. Квалификация рабочих, изготовлявших шестерни не соответствовала необходимой. Чтобы выйти из положения инженер Калинин предложил припиливать шестерни друг к другу вручную. Это предложение было принято и реализовано, причем французские специалисты , не понимавшие зачем нужна эта операция, сначала не верили в ее благополучный исход, а затем удивлялись результатам — новые КПП оказались менее шумными, чем аналогичные на “родных Рено”. Сборкой первого танка руководили мастера по сборке Чепурнов, Волков и Ястребов. Все спешили, но только с мая 1920 г. работа пошла на лад. Вызвано это было целым рядом причин, в числе которых не последнее место занимали тепло на улице (цеха практически не обогревались) и дополнительные пайки, которые выдавали всем занятым в постройке танков. Кстати, именно И.Х.Гаугель “пробивал” в Центроброни распоряжение о премировании отличившихся работников дополнительными пайками. С лета начали выплачивать и повышенное денежное содержание инженерно-техническим работникам. Динамику выпуска танков можно проследить в ведомостях завода “красное Сормово” за 1920-21 гг:
| месяц | результаты |
|---|---|
| июнь | заказ на изготовление танков выполнен на 37% |
| август | изготовлено танков 1 шт (100%), но нет вооружения, 14 шт - до 42% готовности |
| сентябрь | 1 танк готов, сдача задержанао по независящим от завода причинам, 3 шт. - 85%, 11 шт. - до 40% |
| октябрь | 1 танк готов, 3 шт. - 95%, 1 шт. - 75%, 1 - 15% |
| ноябрь | 1 шт. отправлен в Москву, 2 шт. - 100%, 3 шт. - 95%, 1 шт. - 30%, 1шт. - 15% |
| декабрь | второй танк отрпавлен в Москву, сдано приемщику 3 танка, еще 3 шт готовы 100 %, 1 шт. - 80%, 1 шт. - 50%, 1 шт. - 30% |
| январь | отправлен еще 1 шт. |
|---|---|
| февраль | закончен 1 шт. |
| март | то же |
| апрель | отправлено 5 шт., осталось 1 шт. - 100%, 1 шт. - 97%, 2 шт. - 85 %, 1 шт. - 45% |
| май | в основном готовы все, сдано приемщику 9 шт. Образцовый танк отремонтирован и используется в качестве трактора. |
Итак, в августе 1920 г. первый танк был полностью готов. 1 сентября 1920 г. комиссар центроброни И.Х.Гаугель послал в Москву телеграмму следующего содержания: “Доношу, что 31 августа 1920 года было произведено испытание на ходу первого танка...” Испытания продлились до 12 октября, после чего новый танк, обретший собственное имя “Борец за свободу, тов. Ленин” отправился в подарок Льву Троцкому. Интересная особенность. Стоимость 15 танков в ценах тех лет составила 93 150 000 рублей, причем стоимость вооружения не включалась в расчеты. Кстати, о вооружении.
Согласно первоначальному плану, должно было быть изготовлено 5 пушечных танков и 10 пулеметных. Орудия для танков должен был поставлять Путиловский завод, где они ремонтировались. Там же орудия должны были оборудоваться бронемаской и новым плечевым упором. Первые 5 орудий завод подал во-время, то-есть в сентябре 1920 г. (по плану — до 1 октября). Первое орудие представляло собой 37-мм пушку Пюто (именовалась в документах “пушка сист. Гочкис тип. Пютакс”) с “левой” нарезкой, за ним два орудия Гочкиса с коротким стволом (именовалась “пушка сист. Гочкис-I”) выпуска 1898-99 гг. Обуховского завода, одно орудие Гочкиса с длинным стволом (именовалась “пушка сист. Гочкис-II”) французского производства и, наконец, опять-таки Пюто, но уже с нормальной “правой” нарезкой. В декабре выяснилось, что два орудия из числа доставленных в сентябре оказались неисправными и были заменены. Но в начале 1921 г. Путиловский завод получил дополнительное задание еще на 10 орудий. Дело в том, что к концу 1920 г. были получены сообщения из Франции об окончании выпуска пулеметного “Рено” и перевооружении имеющихся пулеметных пушками. Эти сообщения подтолкнули Центробронь объявить конкурс на вооружение танка “системы Рено” пушкой и пулеметом. В рамках конкурса было предложено 4 проекта. Ниаболее интересным был проект “артиллерийского инженера Сячинова” (возможно, имеется в виду П.Сячинтов?). Он предлагал оснастить танк новой башней. очень напоминающей таковую, что была позднее изготовлена для МС-1. Пушка и пулемет в ней устанавливались в лобовых гранях 6-гранной клепаной башни, а кормовые грани башни представляли собой распашные бронедвери. Но к реализации приняли предложение Глазова — “установить тяжелый пулемет Гочкис в бортовой амбразуре” существующей башни танка. Об удобстве пользования оружием тогда не задумывались. Путиловский завод поставил еще 7 орудий, но без бронировки и плечевых упоров, которые пришлось спешно изготавливать сормовчанам. Из Москвы прислали также 8 пулеметов Гочкиса и одно орудие, снятое с разбитого французского танка. Таким образом, вооружены были лишь 12 танков (3 - пушками и 8 пушками и пулеметами), а для трех ни пушек ни пулеметов не хватило*. *(В документах артуправления конца 1924 г. проходит упоминание об изготовлении центральными артмастерскими 3-х установок для пулемета Льюиса в танки “типа Рено”. Не для тех ли бедолаг, собранных Сормовским заводом, но не вооруженных в срок?)
Таким образом, 21 июня 1921 г. по распоряжению Центроброни приемщик принял последние танки без вооружения. Но второго заказа на очередные 15 танков не последовало, хотя Ижорский завод подготовил для них бронелисты, а завод АМО - еще 8 моторов “типа Фиат” и 5 радиаторов. Без внимания оставили ГВИУ и РВСР и предложение сормовчан о выпуске “совершенно нового танка плавающего типа”, вооруженного 47-мм пушкой и пулеметом с экипажем 3 человека и скоростью движения аж ... 12 км/ч. Больше никаких сведений об этом танке автор не имеет.
Впрочем, попытка сделать “русские Рено” быстроходными предпринималась еще во время выполнения первого заказа. Для этого, почти готовый танк № 7 переоборудовали, установив на него “усиленную 4-ю передачу” КПП и “увеличенную бротовую передачу”. Предпринятые меры должны были поднять скорость движения танка на 4,4-4,7 км/ч. 17 февраля 1921 г. комиссар Гаугель отправил в ГВИУ следующую телеграмму: “ТАНК УСИЛЕННОЙ СКОРОСТЬЮ ГОТОВ СОБЛАГОВОЛИТЕ ПРИЕХАТЬ ДЛЯ ИСПЫТАНИЙ ГАУГЕЛЬ” Для испытаний приехал конструктор бронеотдела ГВИУ т. Сотьянов. Но чуда не получилось. Вместо положенных 12,5 км/ч танк № 7с развивал скорость от 8 до 10 км/ч при оборотах матора 1400. Причем эталонный танк № 6 легко догонял скоростного собрата путем увеличения оборотов мотора до 1800-2000. Двигатель скоростного танка испытывал большие нагрузки и для лучшей эксплутатации решили переставить бортовую передачу на танк № 6, оставив коробку на седьмом. На повторных испытаниях танки легко развивали скорость 10 км/ч при оборотах 1400-1600. И эта скорость при существующем моторе была признана максимально достижимой.
Боевая служба “Русских Рено” не изобиловала героическими примерами. Ни в каких боевых действиях Гражданской войны они участия не принимали. Большая часть танков поступила на оснащение в автобронеотряды. В частности, 6 а-бо был сформирован 7 февраля 1922 г. на основании приказа РВСР № 1375. Командиром отряда был тов. Шибанов. Отряд был сформирован в течение 14 дней и получил на оснащение 5 танков “Рено” Сормовского завода и один грузовик. Отряд формировался из бойцов, знакомых с сельхозтрудом и должен был быть направлен для вспашки полей в голодное Поволжье. Весь комсостав был переведен из резерва танкового дивизиона. Все командиры танков, кроме двоих и адьютанта - бывшего офицера старой армии, прошли курсы высшей броневой школы. Все командиры отряда, кроме одного, служили в старой армии. 22 февраля отряд получил танки №№ 1 (“Борец за свободу, тов. Ленин”), 2 (“Парижская коммуна”), 9 (“Пролетарий”), 13 (“Буря”) и 15 (“Победа”). Вооружение из 37-мм пушек несли лишь 4 танка, последний вооружения не имел. 23 февраля 1922 г. отряд участвовал в параде на Красной площади, а 4 марта отправился в Саратов. Дальнейшая судьба отряда неизвестна. Кроме того, имеются данные, позволяющие утверждать, что весной 1922 г. два Сормовских танка предполагали использовать против бандитов. Но начавшаяса распутица и слабый лед на реках отменили данное решение. Начиная с 1924 г. первые отечественные танки начали выходить из строя, но в конце 1926 г. подверглись ремонту за счет деталей, снятых со списанных французских “Рено”. Удалось восстановить таким образом 8 машин, которые до 1929 г. проходили службу в Московском и Ленинградском военных округах. Официально “русские Рено”, вместе со своими французскими коллегами, были выведены на склады весной 1930 г. приказом РВС.
| Перечень имен танков "Рено" выпуска Сормовского завода | |
|---|---|
| №№ | Собственное название |
| 1 | "Борец за Свободу, Тов. Ленин" |
| 2 | "Парижская Коммуна" |
| 3 | "Карл Маркс" |
| 4 | "Лев Троцкий" |
| 5 | "Лейтенант Шмидт" |
| 6 | "Карл Либкнехт" |
| 7 | "Красный Борец" |
| 8 | "Красная Звезда" |
| 9 | "Пролетарий" |
| 10 | "Свободная Россия" |
| 11 | "Черноморец" |
| 12 | ? |
| 13 | "Буря" |
| 14 | "Керчь" |
| 15 | "Победа" |
Автор напоминает, что при использовании материалов данной публикации, ссылка на нее обязательна.
Для периодических изданий, желающих опубликовать материал на своих страницах, автор по договоренности готов предоставить наиболее полный текст статьи, чертежи машины в масштабе 1:35 и фотографии, хранящиеся в его коллекции.