Первый блин комом

Михаил Свирин

История создания «Пантеры» не столь живописна, как обросшее массой истинных и выдуманных подробностей, жизнеописание танка «Тигр» и потому отыскать в ней какие-то малоосвещенные места весьма непросто. «Вестовые столбы» этой незамысловатой истории в переводах на разные языки, ложатся в основу все новых и новых изданий об этом танке, почти не видоизменяясь в ходе очередных трансформаций. И все-таки, ряд интересных моментов этой истории, по мнению автора, освещены недостаточно. К числу таких «белых пятен» относятся и первые бои этого танка.

Первыми новые танки получили 51-й и 52-й танковые батальоны, составлявшие ядро 10-й танковой бригады, закончившей формирование к 14 июня 1943 г. и прибывшей на южный фас Курской Дуги. Ожидалось, что новые танки, массой хлынут в бреши в советской обороне, пробитые «Тиграми», и быстрыми и мощными ударами дезорганизуют русский тыл, подавляя всякое стремление к сопротивлению. Но в данном вопросе реальность оказалась плачевнее.

Большие потери среди танковых подразделений «первой линии» заставила ввести «Пантеры» в бой в первые же дни боев и здесь их потери составили ужасную цифру — 127 штук (из общего количества введенных 196 танков).

Многие авторы пытаются оправдать эти потери, уверяя, что большинство из танков вышли из строя по техническим причинам, или подорвавшись на минах. Возможно, данное предположение греет кому-то душу, но малая надежность «Пантеры» не может сопровождать «лучший из лучших». Впрочем, мы не станем разбираться в этих нюансах. Мы попытаемся лишь дать отзыв о первом боевом использовании «Пантер», основанный на документах. В качестве первоисточников автор использовал «Отчет по действиям советской артиллерии в боевых действиях на Орловско-Курской Дуге. 15 сентября 1943 г.», а также специальный отчет «Новые типы немецких танков и штурмовых орудий. Часть 1 «ТАНКИ». 21 августа 1943 г.» Оба отчета содержат некоторые статистические выкладки, полезные для понимания происходившего.

Cразу заметим, что в отличие от «Тигра» вторая немецкая кошка не нагнала страху на наших бойцов и командиров. Ее появление перед позициями наших войск констатировалось почти всегда без «помпы» и буднично же констатировалось их подбитие: «... расчет сержанта Головина, обороняя перекресток дорог в районе рощи «огурец», открыл внезапный огонь с короткой дистанции ... немецкие танки ("Пантеры") остановились, один из них загорелся... Экипажи покинуть танки не смогли. После боя в бортах подбитых танков «Тип-5» было обнаружено от 2 до 5 пробоин 76-мм снарядов...» Вот и все. И никаких замечаний, о «героических усилиях обороняющихся», которыми пестрели сообщения об уничтожении «хваленых всесокрушающих танков «Тигр» и штурмовых пушек «Фердинанд».

Cогласно найденным политдонесениям, в боях 11 июля — 9 августа 1943 г. от огня советских войск было уничтожено 43 танка «Пантера». Правда, в данный список попали только те немецкие танки, тип которых однозначно указан в документах. Из 32 отличившихся подбивших 43 «Пантеры» 18 составляют артиллеристы, 7 — бронебойщики, 4 — пехотинцы и 3 — танкисты. Причем один человек — младший сержант Егоров в одном бою в районе Прохоровского плацдарма подбил даже 4 «пятерки».

Выполняя приказ Ставки, в районе Курского выступа с 15 июля по 29 августа 1943 г. работало несколько комиссий, функции которых заключались в исследовании новых типов немецкого вооружения и боевой техники. Одна из комиисий специализировалась именно на "Пантерах". Всего комиссия исследовала 23 танка «Пантера» (в отчете именуется «Тип-5», образец № 1), несущих следы поражения, а также 7 танков, захваченных исправными. Из всех поврежденных танков 3 имели лишь следы огня, что позволило комиссии сделать вывод о возможном поражении данных танков бутылками КС. Поджог их немецкими войсками при отступлении был исключен, так как боевое отделение не несло следов огня. 5 танков были разрушены внутренним взрывом, что затруднило их осмотр с целью определения типа оружия, примененного в данном случае. Но подрыв их своими войсками не исключался. 3 танка имели характерные повреждения ходовой части и днища, нанесенные противотанковыми минами. И, наконец, 11 машин имели сквозные (или почти сквозные) снарядные пробоины в броне.

Куда же попадали наши бойцы? 35/38% попаданий пришлось на лобовую проекцию танка (башня и лоб корпуса), 42/40% — на бортовые, 13/11% — на корму танка и 9/11% — на ходовую часть. Какими же орудиями пользовались советские бойцы для поражения столь могущественного врага? Наибольшее число попаданий пришлось от 45-мм противотанковой пушки — 41%, за ней следует 76-мм — 38%, 17% попаданий пришлось на 14,5-мм противотанковое ружье и лишь 4% попаданий — на орудия всех остальных типов. Интересно отметить, что в отчете особо оговариваются попадания 76-мм танковой и 76-мм дивизионной пушек. Не вполне понятно, какие критерии послужили для определения их различий, так как тип снаряда и баллистические характеристики этих орудий одинаковы.

Несмотря на большое количество попаданий, пришедшееся на один танк (в среднем одна «Пантера» имела от 6 до 17(!) снарядных отметин), сквозных пробоин они несли немного. Практически все изученные боевые машины сохранили лобовой лист целиковым. Даже 122-мм снаряд срикошетировал от него, оставив «борозду» глубиной около 40 мм. Но попадания вблизи сварных швов разрушали последние, что приводило подчас к «отходу» лобового листа от посадочных мест. Гораздо хуже вел себя нижний лобовой лист, который в 3-х случаях оказался пробитым 76-мм и 85-мм снарядами. Башня в целом была оценена также невысоко. Даже ее лобовая часть у двух танков имела пробоины калибра 76-мм в районе бинокулярного прицела. Командирские башенки срывались от 85-м и 76-мм снарядов, а также от близкого разрыва 120-мм мин, которые иногда деформировали крышу башни и корпуса, затрудняя открывание люков. Два танка были обезоружены 45-мм снарядами, попавшими в основание пушки и пробившими ее ствол. Одна «Пантера» досталась практически целой — только отверстие в смотровом приборе механика-водителя, сделанное противотанковым ружьем говорило о том, что для загорания танка имелась веская внешняя причина.

По мнению большинства членов комиссии, танк «Пантера» имел серьезные недостатки в системе питания двигателя, так как сотрясения, вызываемые от попадания бронебойных и фугасных снарядов в область бортов, приводили к появлению течи бензина и масла. Интересен упоминания и факт, отмеченный в донесениях наших артиллеристов, что «Пантеры», видимо «планируя» встретиться с нашими танками, сначала вели огонь по советским противотанковым батареям почти повсеместно бронебойными снарядами, не причинявшими им никакого вреда.

«Отчет по действиям советской артиллерии в боевых действиях на Орловско-Курской Дуге. 15 сентября 1943 г.» интересен тем, что в нем приводится описание танка PzKpfw V Ausf D1, который именуется в документе «Танк Тип-5, образец № 2».

Приведем выдержку из отчета: «... танк «Тип-5 образец №2» отличается от первого образца дульным тормозом грушевой формы с одной парой окон. Форма башни, выполненной сваркой гнутых броневых листов, иная, дающая командиру танка больше свободы. ... в боевом отделении башни установлен дополнительный радиоприемник ... боекомплект орудия уменьшен ... Предположительно танк «Тип-5 № 2» является специально построенной командирской разновидностью танка «Тип-5 №1»...

Два бронекорпуса «Пантер» были испытаны стрельбой из 45-мм и 76-мм противотанковых пушек, а также 122-мм гаубицы, причем показали очень хорошую стойкость в лобовой части, но весьма посредственную — в районе бортов и кормы. Было высказано предположение, что закалка бортовых броневых листов танка не соответствует таковой в лобовой части. Один исправный танк испытали пробегом по пересеченной местности, но результатом этого стал только заклиненный двигатель. И, наконец, два танка с башенными номерами — № 732 и № 425 были скомплектованы и отправлены на испытания в Москву.

Возможно приведенные здесь факты окажутся кому-то полезными

Автор напоминает, что при использовании материалов данной публикации, ссылка на нее, или на ее "бумажный" вариант, опубликованный в журнале "M-Хобби" 2/97, обязательна.